– ХЕЛП! – заорала извилина в мозгу Кузякина: ей было одиноко. – Кто-нибудь тут есть? Люди!!!!!! Мысли!!!!! Никого? – извилина съежилась.
Не, конечно и раньше бывало, что Кузякинский мозг терял извилины, и это даже происходило достаточно регулярно, в плановом порядке. Придет Кузякин на работу – извилины куда-то деваются. Но, в любом случае, их оставалось как минимум две. А тут, в одиночестве, извилина чувствовала себя неуютно.
– Кузякин, Кузякин, что же делать будем? – попыталась изобразить бурную мозговую деятельность извилина.
Но для нормальной деятельности нужны как минимум двое: это извилина четко уяснила из общения Кузякина с женщинами. А то вместо деятельности фикция получается. Мираж. Извилина против фикций резко возражала.
– А зачем они мне сдались? – возмутилась извилина, спрашивая саму себя. Остальные извилины были грубые, некультурные, только о пиве, деньгах и бабах. «Я ведь тонкая, интеллигентная натура! Я ж извилина об искусстве, о природе!»
– Мы переменим наш безобразный образ мысли! – громко провозгласила извилина. – И немедленно! Да!
– Ура, ура! – громко зааплодировала извилина сама себе.
– Ой, какое платьишко!
***
Почему и как он оказался в магазине женского платья, а затем начал его мерить, Кузякин так и не смог себе объяснить. Просто не успел. За ним приехала милиция, и последующие 15 суток быстро стерлись из памяти. Кузякин вышел из кутузки, продолжал пить пиво, думать о бабах, и все также ходить на работу. Но где-то там, в темном уголке его мозга, притаилась извилина. Хихикая, она ждала своего часа.
